Неточные совпадения
Был в шестидесятых годах в Москве полицмейстер Лужин, страстный охотник, державший под Москвой свою псарню. Его доезжачему всучили на
Старой площади сапоги с бумажными подошвами, и тот пожаловался на это своему барину, рассказав, как и откуда получается купцами
товар. Лужин послал его узнать подробности этой торговли. Вскоре охотник пришел и доложил, что сегодня рано на
Старую площадь к самому крупному оптовику-торговцу привезли несколько возов обуви из Кимр.
Или развал: развалят нескончаемыми рядами на рогожах немудрый
товар и торгуют кто чем: кто рваной обувью, кто
старым железом; кто ключи к замкам подбирает и тут же подпиливает, если ключ не подходит.
— Да, все второй нумер, легкий
товар, спешная работа. Это нравится, и он нравится, и сам он этим доволен — ну и браво. А я не сержусь; эта кантата и я — мы оба
старые дураки; мне немножко стыдно, но это ничего.
Сбежались даже
старые заводские торгаши, обросшие в своих деревянных лавчонках мохом, старуха Анкудиниха, торговавшая разною мелочью, хромой и кривой старик Желтухин, сидевший с крестьянским
товаром, лысый Вилок, продававший мочала, деревянную посуду, горшки и гвозди, и т. д.
В прихожей пахло отчасти ягодами, которые здесь, по-видимому, недавно чистили для варенья, отчасти сапожным
товаром, потому что обыкновенно тут пребывал
старый Родивоныч, исправлявший должность комнатного лакея и в свободное время занимавшийся сапожным мастерством, о чем и свидетельствовала забытая на окне сапожная колодка.
На широкой площади виднеются три лавочки с красным
товаром, семечком, стручками и пряниками, и за высокой оградой, из-за ряда
старых раин, виднеется, длиннее и выше всех других, дом полкового командира со створчатыми окнами.
Двоеточие. Давай сядем. Так вот — явились, значит, немцы… У меня заводишко
старый, машины — дрянь, а они, понимаешь, все новенькое поставили, — ну,
товар у них лучше моего и дешевле… Вижу — дело мое швах… подумал — лучше немца не сделаешь… Ну, и решил — продам всю музыку немцам. (Задумчиво молчит.)
— Ты что-то часто говоришь об этом: портятся люди, портятся. Но ведь это дело не наше; это дело попов, учителей, ну — кого там? Лекарей разных, начальства. Это им наблюдать, чтобы народ не портился, это — их
товар, а мы с тобой — покупатели. Всё, брат, понемножку портится. Ты вот
стареешь, и я тоже. Однако ведь ты не скажешь девке: не живи, девка, старухой будешь!
Началися толки рьяные,
Посреди села базар,
Бабы ходят словно пьяные,
Друг у дружки рвут
товар.
Старый Тихоныч так божится
Из-за каждого гроша,
Что Ванюха только ежится:
«Пропади моя душа!
Чтоб тотчас же очи лопнули,
Чтобы с места мне не встать,
Провались я!..» Глядь — и хлопнули
По рукам! Ну, исполать!
Не торговец — удивление!
Как божиться-то не лень…
— Сегодня нам с тобой, Евграф, счастья Бог послал — всю залежь, что ее в лавке ни было, с рук спустил. Что ни было
старого, негодящего
товару, весь сбыл, да еще за наличные. Думал убытки нести, выпал барыш, да какой!
Больше бабы сидели в
старых платочных рядах; мужья, сыновья их и братья с утра до ночи снуют, бывало, по ярманке, отыскивая неисправных должников либо приглядываясь к свежим
товарам и условливаясь с оптовыми торговцами насчет будущих цен и сроков платежа.
Снизу из-за биржи, с задов
старого гостиного двора поползет целая полоса воздуха, пресыщенного пресным отвкусом бумажного
товара, прессованных штук бумазеи, миткалю, ситцу, толстой оберточной бумаги.
В
старые годы бывала в Заборье ярмонка, приходилась она в летнюю пору. Съезжались на ту ярмонку люди торговые со всякими
товарами со всего царства русского, а также из других краев, всякие иноземцы бывали, и всем был вольный торг на две недели. Сказывали купчины, что наша Заборская ярмонка малым чем Макарьевской уступала, а украинских и иных много лучше была. Теперь совсем порешилась.
Чужеземцам, промышляющим торговлею в городе, дозволяли выехать. И потянулись обозы во все ворота городские с
товарами во Псков; но многие остались на
старых гнездах, надеясь на милосердие Иоанна.
Чужеземцам, промышляющим торговлею в городе, дозволяли выехать. И потянулись обозы во все ворота городские с
товарами в Псков; но многие остались на
старых гнездах, надеясь на милосердие Иоанна.
В нелепо-роскошной комнате сидели за вином два человека: один
старый, седой, другой молодой еврей. Молодой держал пачку денег и торговался. Он покупал контрабандный
товар.
Наконец, 23 февраля 1786 г. Баранщиков, после семи лет отсутствия, вступил в Нижний Новгород, где положение его представляло большие осложнения, так как Баранщикову дело шло не только о том, чтобы здесь водвориться, но чтобы ему сбросили с костей все его долги… Да, он хотел, чтобы с него не взыскивали ни
старых долгов, ни податных недоимок, ни денег за кожевенный
товар, который он взял в долг и не привез за него из Ростова никакой выручки.